Читаем без скачивания Введение в культурологию - Ю. Тундыков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вернемся к вопросу о функциях искусства – эстетической и удвоения мира. При конкретизации они обнаруживают ряд выходов, которые также принято именовать функциями. Одна из них – воспитательная. Среди разнообразных форм духовной жизни нет ничего равного искусству по силе воздействия на человека. Претендующая на ту же роль религия охватывает своим влиянием преимущественно верующих, в то время как искусство – и верующих, и неверующих. Кроме того, религия сама опирается на искусство (европейское средневековое искусство было в основном религиозным).
Другая важная функция искусства – познавательная (подразумевается не естественнонаучное, а социальное познание, т.е. постижение сущности человека и человеческих отношений). В силу единства обобщения и индивидуализации искусство способно поднимать такие пласты общественной и личной жизни, до которых наука не доходит. И давно известно, например, что для того, чтобы хорошо познакомиться с той или иной страной, желательно, кроме изучения ее истории (через чтение специальной литературы и периодики) и непосредственно ее посещения, окунуться в искусство народа (или народов) этой страны.
Задержим также внимание на идеологической функции искусства. С началом реформ в России и других странах бывшего СССР об этой функции стали говорить и писать чуть ли не как насильственно навязанной искусству прежним коммунистическим режимом. Это, конечно, не так: отражая жизнь общества и человека во всей их полноте, искусство не может не выражать в виде ценностных установок социальные интересы отдельных классов, слоев и групп населения (т.е. того, что именуют идеологией). Другое дело, что возможности различных видов искусства в рассматриваемом отношении не одинаковы. Например, художественная литература по своей природе наиболее приспособлена нести идеологическое содержание, чего нельзя сказать о музыке. Кроме того, надо иметь в виду, что художники (в широком смысле) в своих произведениях должны свободно выражать свои взгляды. Всякий диктат губителен для их творчества, что и подтверждает опыт советского искусства за годы его существования.
В заключение – о классификации искусства. В нем отчетливо выделяются различные виды или роды, к настоящему времени следующие: литература, кино, театр, танец (хореография), цирковое искусство, музыка, живопись, графика, скульптура, архитектура, декоративно-прикладное искусство. Границы между видами не абсолютны, например, драматургия (т.е. жанр художественной литературы) лежит в основе кинофильмов и театральных представлений, а опера является органическим соединением театра и музыки. В основе классификации искусства лежат три перекрещивающиеся критерия:
1. Пространственно-временной (в литературе и музыке художественный образ развивается во времени и не имеет бытия в пространстве, напротив, в живописи, скульптуре и графике образ, не изменяясь во времени, существует в пространстве);
2. Критерий, связанный с особенностями восприятия произведений искусства (изобразительные искусства – живопись, графика, а также архитектура и декоративно-прикладное искусство основаны на зрительном восприятии; кино, театр – на зрительно-слуховом; музыка – слуховом; литература почти безразлична к слуховому или зрительному восприятию);
3. Критерий, исходящий из роли языка в образной структуре произведения (литература всецело основывается на языке, напротив, изобразительные искусства, а также инструментальная музыка, танец, декоративно-прикладное искусство не пользуются им).
Классифицируя искусство, следует иметь в виду, что не только внутренние, но и внешние его границы не всегда четко обозначены. С одной стороны, искусство соприкасается с обширной сферой духовной жизни общества – публицистикой, философией, наукой, мифологией (в прошлом), а с другой, уходит корнями в материальное производство (художественные ремесла, промышленное искусство – дизайн).
3. Мораль как феномен культуры
В обыденном сознании мораль, как таковая, не отождествляется с культурой. Вполне очевидным признается лишь влияние культуры на мораль. Но при более строгом подходе принадлежность морали к культуре не вызывает сомнений, поскольку, во-первых, мораль представляет собой ценность (в рассмотренном выше значении этого понятия) и, во-вторых, она без всяких оговорок может быть истолкована как мера проявления в человеке его родовых свойств (см. аргументацию там же).
Мораль выражает особый, духовно-практический способ отношения людей друг к другу, обществу, человечеству в целом и, согласно наметившейся тенденции, ко всему живому на Земле и за ее пределами (при гипотетическом допущении внеземной жизни). Этот способ проявляет себя, прежде всего, в нормировании человеческого поведения и его оценке. Но нормы, предписывающие людям что-то делать или чего-то не делать, присущи как морали, так и праву. Сравнение по их рассматриваемому признаку позволяет полнее раскрыть особенности морали как явления культуры.
Хрестоматийно принято считать, что право и мораль различаются прежде все по способу обеспечения норм: правовые нормы опираются на силу закона, за которым стоит вся мощь государства, а моральные нормы имеют опору в общественном мнении. В таком утверждении есть резон: в отличие от правовых норм моральные действительно никем «не подписываются» и потому в принципе не могут апеллировать не только к государству, но и к любым другим организациям или их официальным представителям (общественное мнение – не формальное образование). А главное, механизм морального регулирования на практике трудно представить без включенности в него общественного мнения: часто даже безупречные в моральном отношении люди выполняют моральную норму, имея «в уме» мнение окружающих (в чем нет, если отвлечься от возможных осложняющих обстоятельств, ничего предосудительного).
И все-таки вести себя правильно, с оглядкой на других – это, как говорится, еще не настоящая мораль, а настоящая наличествует тогда, когда норма выполняется независимо от того, кто и как на это посмотрит (и независимо от того, будете или не будете вы за это «что-то иметь»). Мораль в идеале, т.е. в самой глубокой сущности, опирается не на внешние факторы (к каковым в широком смысле относится и общественное мнение), а на самосознание человека. Поэтому-то ее именуют внутренним регулятором поведения. О силе этого регулятора свидетельствует тот факт, что другие формы общественного сознания, включая не только право, но и политику, кровно заинтересованы в моральной поддержке. Поведение, идущее «от души», обладает признаками наивысшего качества. Политике, к примеру, не безразлично, по убеждению или по обстоятельствам и принуждению люди участвуют в политической жизни, лучше, если по убеждению, и праву не безразлично, за страх или за совесть люди исполняют закон, лучше, если за совесть. Правда, справедливости ради, отметим, что политика и право в долгу не остаются: исходя из своих возможностей, они охраняют моральные установления и способствуют переводу их во внутреннее бытие личности, т.е. выполняют воспитательную функцию.
Итак, мораль – глубоко личностная форма духовности, она предполагает постоянную обращенность к человеческому «я», к самосознанию. Но возникает вопрос, когда исторически могла возникнуть такая форма? Согласно распространенному в литературе еще сравнительно недавно мнению, вместе с самим человеком.
Сейчас такая точка зрения пересмотрена. Дело в том, что все ранние исторические (первобытные) императивные установления – табу (запреты) и обычаи, которые некоторыми исследователями выдавались за моральные, в действительности не являлись таковыми в строгом смысле. Следуя им, человек поступал по принципу «как все», «как принято», далеко не всегда осознавая и определяя свое личное отношение к общераспространенным поведенческим стереотипам. Мораль же по необходимости предполагает то и другое. Вполне очевидно, что генезис морали восходит к периоду распада родоплеменных отношений и формирования классового общества. Это было время становления человека как личности, когда, выражаясь словами одного авторитетного исследователя, порвалась пуповина, связывающая индивида с родом. Человек, как бы оглянувшись однажды, обнаружил, что он не похож на других не только внешне, но и по самой своей натуре, что у него есть собственные потребности и интересы, и что он, вообще говоря, «сам по себе». Но одновременно с этим в своем отношении к собственной персоне и окружающим он стал ощущать то, что стали впоследствии именовать долгом, совестью, честью и достоинством. Общество, перестав в прежнем смысле контролировать человека извне, как бы по-новому вошло внутрь его (ведь голос совести – это голос общества и даже всего человечества или Бога, по мнению верующих людей, внутри нас).
